Невозможное — возможно - Страница 42

— Что ж, я прибыл. Давайте поднимемся на борт. Нельзя терять время. Чем скорее я увижу больного, тем лучше, — заметил врач.

Он пошел к трапу, держа в руке большой черный портфель. Янаки-старший последовал за врачом, обрушивая на него целую лавину бранчливых слов по-гречески.

Марион двинулась было за ними, но Джозеф удержал ее за руку.

— Лучше подожди, пока доктор осмотрит твоего отца и скажет нам, достаточно ли у него сил, чтобы говорить с тобой.

Андрос наблюдал за ними. Лицо его оставалось мрачным.

Матросы сошли с яхты, достали носилки из кузова «лендровера» и отправили их по трапу наверх. Сестра замыкала шествие, неся оборудование, которое медики привезли с собой на вертолете. Андрос помогал нести наиболее тяжелую аппаратуру.

Джозеф тронул руку Марион, и она взглянула на него.

— Теперь, когда моего отца нет с нами, скажи мне, что в действительности произошло? — попросил он. — Марион, мы помолвлены. Не кажется ли тебе, что я имею право знать, что случилось ночью. Мне известно, что Андрос увлечен тобой уже много лет…

— Что-что? О чем это ты? — возмутилась она. Глаза ее расширились.

Джозеф выглядел смущенным. Он нерешительно промямлил:

— Ну, папа говорил мне еще давно. Когда мы даже и не были знакомы с тобой.

— Что он говорил?

Он пожал пленами.

— Ну… Что Андрос с тобой познакомился и влюбился в тебя, но твой отец сразу дал ему отставку, потому что ты была еще школьницей.

— Значит, мой отец именно так сказал Георгиесу?

Джозеф кивнул.

Марион показалось, что она сходит с ума. Отец рассказал все Янаки-старшему, но умышленно скрывал от нее, что Андрос интересуется ею. Словно она не имеет права знать правду! Отец обращался с ней, как с ребенком! Мысли Марион шли дальше. По крайней мере его отчасти извиняло то, что она — его дочь. Отец знает свое дитя всю жизнь и привык принимать за нее решения, не советуясь с нею. А как вел себя Андрос этой ночью? Он тоже отнесся к ней, как к ребенку? Но его ничто не извиняет, Я не его дитя. Я — взрослая женщина, и тем не менее он решил не извещать отца о моем спасении. Больше того, умышленно скрыл от меня свое намерение. Это непростительно.

— И давно твой отец начал сговариваться с моим? — продолжала выпытывать она у Джозефа, приводя его в еще большее смущение.

— Мой отец никогда не любил Андроса — тебе это известно, — пытался уклониться от ответа Джозеф.

Марион посмотрела ему прямо в глаза.

— Они приказали тебе сделать мне предложение, не так ли?

Джозеф покраснел.

— Нет, не приказывали… Но, папа как-то сказал: мол, хорошая идея… Словом, я знал, что придет день, когда надо будет жениться, обзавестись семьей. Я хотел иметь детей. А на примете никого не было. Ты мне очень нравишься… Мы подходим друг другу, ведь правда? Мы здорово повеселились в Монако. Я бы не попросил твоей руки, если бы не влюбился.

— Они подкупали тебя или угрожали чем-нибудь?

— Ни то, ни другое!

— Ты знаешь, Джозеф, между нами нет любви, — заявила Марион. — Ты сделал мне предложение, потому что так сказали они!

Он принял обиженный вид.

— Ты лучше мне скажи, что говорил тебе Андрос? — начал наступать он на Марион. — Ты стала другой. Я начинаю думать, так ли уж неправ мой отец. Что-то все-таки произошло этой ночью, верно? Он говорил с тобой, внушал тебе что-то. — Джозеф посмотрел на нее. — Ради Бога, Марион, неужто ты не видишь, что Андрос использует тебя, чтобы отыграться на нас. Может быть, он и увлечен тобой, но ему также нужно и мстить. А тут он может убить двух зайцев одним выстрелом — завладеть тобою и одновременно нанести ответный удар нам за то, что мы вышвырнули его из его собственной компании. Он — коварный негодяй, ты не можешь довериться ему ни в чем.

Марион не удержалась от смеха, хотя в ней нарастала злость.

— Совершенно определенно одно — я не могу доверять тебе. И твоему отцу. Верно? И моему, если уж оставаться до конца честной. Вы все в сговоре против меня. Ты брал в жены не меня, а пароходную компанию моего отца. Ты только не дал себе труда понять это. Мне же все подавалось как романтическое влечение двух сердец, ни в коем случае не сделка двух бизнесменов, хотя на самом деле это — чистой воды коммерческий контракт. Все насквозь надувательство, обман, и ты, Джозеф, его участник. Только я оставалась в стороне, так ведь? Я — единственная, кого не сочли нужным поставить в известность.

Джозеф возмутился.

— Ты несправедлива, Марион! Я никогда не участвовал в сговоре против тебя. Я искренне надеялся, что мы будем счастливы. К нашему с тобой браку я подходил со всей серьезностью. Сознаюсь, великой любви здесь не было…

Она снова засмеялась, но гнев ее продолжал нарастать.

Джозеф сердито посмотрел на нее.

— Браки по расчету зачастую более удачны, в конце концов…

— Кто это утверждает? Твой отец?

— Ну хорошо, да, он, но я думаю, он прав. Чувства проходят. Я сам знаю. Я несколько раз влюблялся, но любовь никогда не длится вечно, и тогда остаются лишь ужасные сцены и неприятный осадок в душе. У нас с тобой все складывалось по-другому. Мне казалось, мы друзья. Я был уверен, что у нас будет счастье.

— Без любви? — покачала головой Марион, грустно глядя на Джозефа. — Ты знаешь, это неправда. Симпатии недостаточно, Джо. Прости меня, ты мне нравишься, я тоже считала, что мы друзья. Но меня обманом втянули в помолвку, и я поняла чуть не с первой минуты, что не смогу выдержать. Андросу не надо было ничего мне внушать. Я разобралась во всем сама. Боюсь только, что не смогу вернуть тебе кольцо, я потеряла его во время бури. Впрочем, оно ведь застраховано, не так ли?